По прошествии восьми дней, когда надлежало обрезать Младенца, дали Ему имя Иисус, нареченное Ангелом прежде зачатия Его во чреве. А когда исполнились дни очищения их по закону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа <…> Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем. Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты
сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков (Лк. 2:21–22,40–52).
Синодальный перевод
Приняв человеческую природу, Сын Божий принимает и все, человеку положенное. Но восьмой день по Рождестве, в соответствии с предписанием Закона, над Богомладенцем был совершен обряд обрезания – знак завета Бога и Его народа. Тогда же нарекли Ему имя «Иисус», принесенное Архангелом Деве Марии еще в день Благовещения. Человеческое имя Воплощенного Бога означает «Сущий спасает». Человек не может спасти себя сам, человек не может сам по себе избавиться от вечной погибели и обрести жизнь вечную. Все это дарует человеку Сущий – Господь Бог, Который «нас ради человек и нашего ради спасения» приходит в мир. Схождение Неба на землю – Воплощение Сына Божьего – в богословии, среди прочего, обозначается и термином «кеносис». Это греческое слово значит «истощение». В учении Церкви оно появилось благодаря апостолу Павлу, написавшему о том, что в Рождестве Сын Божий «уничижил (εκένωσεν) Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» (Флп. 2:7–8). Бог, чтобы прийти к нам, умалил, истощил Себя, родившись Младенцем. Он принял образ раба, для того чтобы, «сообразен быв телу смирения нашего, да нас сообразны сотворит образу славы Своея» – так сказано в Анафоре Литургии Василия Великого, чья память совершается в день Обрезания. И вот Безначальный, Всемогущий и Всеведущий Бог, «на Которого и Ангелы не смеют взирать», снисходит к нам. Будучи Безначальным – Он рождается во времени, будучи Всемогущим – становится Младенцем, будучи Всенаполняющим – находится в Вертепе, будучи Бесстрастным – открывает Себя для страданий и, наконец, будучи Бессмертным – Он принимает смерть. Именно в страданиях Христа Спасителя, принятии на Себя нашей богооставленности, в смерти на Кресте и в схождении в ад – крайний предел истощения Сына Божьего. И все это для того, чтобы Его снисхождение стало нашим восхождением, чтобы человек из глубины греха мог воззвать к Богу, мог обрести Богообщение, мог войти в жизнь вечную. История умаления Сына Божьего – это литургическое евангельское чтение в день Обрезания, где говорится не только о событиях, легших в основу праздника, но и о том, что произошло потом, через двенадцать лет, когда Дева Мария и Иосиф Обручник, потеряв отрока Иисуса, обрели Его в Иерусалимском храме. В Евангелии нам дано только несколько эпизодов из детства Иисуса, и такое молчание, конечно же, с древности порождало различные домыслы. Сохранились древние апокрифы – Евангелия детства и младенчества Спасителя, повествующие (иногда совсем не в духе Благой вести) о чудесах Спасителя – наивные (настолько, что иногда их принимают за пародии) истории о том, как Иисус оживлял вылепленных из глины птичек, наказывал грешников смертью и затем воскрешал их. Но, как говорит святитель Иоанн Златоуст, в детстве Спаситель не совершал чудес и потому был неизвестен. И потом, когда Он вышел на проповедь, люди, знавшие Его с детства, но не знавшие Его Божественного происхождения, с удивлением спрашивали друг друга: «И как такие чудеса совершаются руками Его, не плотников ли Он сын?» Но все-таки Иисус Христос не обычный человек, и, значит, детство Его – тоже не обычное! Совершенно удивительную историю запечатлел евангелист Лука. Каждый год семья Иисуса – Дева Мария, Иосиф Обручник и его дети – ходили из Назарета в Иерусалим на Пасху Ветхого Завета. Дорога занимала несколько дней пешего пути. И вот однажды, возвращаясь домой, Иосиф и Мария, полагая, что Иисус идет рядом с кем-то из друзей или родственников, потеряли Его. И нашли только на третий день, в храме, где Он беседовал с учителями народа, и все дивились Его разумению. Впоследствии, когда Господь выйдет на проповедь, книжники и фарисеи, оставившие житейские попечения, чтобы постоянно изучать Божественный закон, будут недоумевать: «Как Он знает наш закон, не учась?» И Господь скажет, что Он возвещает учение не Свое, но пославшего Его Отца. Но это будет потом, а сейчас Дева Мария с укором спрашивает: «Чадо! Что Ты сделал с нами? И Я и отец Твой с великой скорбью искали тебя». В ответ Иисус укажет на Своего Отца Небесного: «Что вы Меня искали? Разве вы не знаете, что Мне надлежит быть в Том, что принадлежит Отцу Моему?» Но ни Иосиф, ни даже Дева Мария тогда, как предельно честно уточняет евангелист, «не поняли этих слов». И Он пошел с ними в Назарет, повиновался им и «преуспевал премудростью и возрастом, и благодатью от Бога и человек». Иисус Христос есть истинный Бог и совершенный человек. И если Божество неизменно, то человечеству свойственно расти и развиваться. И если Божество обладает всеведением, то человеческое знание ограниченно. И вопрос знания – ведения – в Господе Иисусе Христе – одна из граней понятия об истощении – умалении Сына Божьего. В истории богословской мысли на этот вопрос давались различные ответы, в зависимости от того, на чем ставилось ударение – на Божестве Спасителя или же на Его человечестве. Но в том-то и дело, что ни Божество, ни человечество Спасителя отдельно не мыс- лятся, и Церковь, веками искавшая точные формулы для выражения тайны Воплощения, утверждает, что Бог и человек пребывают в Единой Личности Спасителя и «нераздельно», и «неслиянно». Они не смешиваются и не существуют по отдельности, но взаимно проникают друг в друга, как, по аналогии, огонь пронизывает раскаленный металл, и таким образом в Господе Его человеческая природа освещена Его природой Божественной и Его человеческому разуму открыты тайны мироздания. Вот как говорит об этом преподобный Иоанн Дамаскин: «Должно знать, что Христос воспринял естество, не обладающее ведением и рабское; ибо человеческое естество является рабским по отношению к сотворившему его Богу и не обладает знанием будущего… но душа Господа по причине соединения с Самим Богом и ипостастного единства весьма обогатилась Божественными знамениями и ведением будущего». Но как и когда Господь как человек открыл для Себя Свое Божественое достоинство, как и когда Господь пришел к осознанию того, что Он есть Превечный Сын Божий? Конечно же, тайна Личности Господа Иисуса Христа непостижима для нас. Но мы видим в Евангелии, что в двенадцать лет Господь уже может сказать, что Ему надо быть в храме – доме Небесного Отца. А затем, «будучи лет тридцати», Он выйдет на проповедь и скажет: «Я и Отец – одно» (Ин. 10:30) – потому что обладает единой с Отцом Божественной природой, но скажет также: «Отец Мой более Меня» (Ин. 14:28) – потому что, в отличие от Отца, в Нем есть меньшее человечество. И все время Своего служения – со дня Благовещения до Воскресения и Вознесения – и даже доныне – Господь всегда Бог и Человек. И это являет нам праздник Обрезания, живое воспоминание о том, что Господь «на Престоле огнезрачном в вышних седяй со Отцем Безначальным», родившись Младенцем, принял предписанный Законом обряд, для того чтобы, исполнив Закон, закрыть его и открыть совсем новую эпоху, открыть Новый Завет человека и Бога.
Аминь.
Протоиерей Михаил Браверман