22 июня 2016 года исполняется 75 лет с начала страшной войны, которая вошла горем в каждую семью нашей страны, но показала и такую силу духа всего народа, что в историю она вошла как Великая Отечественная. А порой эти тяжелейшие дни, месяцы и годы открывали людям то, что так старательно пытались вытравить из них «безбожными пятилетками», – веру. Одной из таких историй поделился ныне почивший Владимир Михайлович Фуксов, ребенком встретивший войну, а уже после нее прослуживший в вологодском кафедральном соборе Рождества Пресвятой Богородицы псаломщиком без малого полвека.
Он родился в 1934 году в городе Невеле Псковской области. Когда началась Великая Отечественная война, Володя успел окончить только первый класс. Городок пережил оккупацию и освобождение, некоторое время находился на линии передовой. Немецкая авиация бомбила больницу, где работала мама мальчика. Владимир Михайлович потом вспоминал:
– Самолет немецкий летал так низко! Мама кричала врачам и сестрам: «На улицу не выходите!» Все те, кто не послушался и выбежал, погибли, а ее Господь сохранил. Мы с соседями во время бомбежек спасались в землянке у нас на огороде. Когда наши войска освободили город, народ стал возвращаться. Еще при немцах листовки наши с самолета кидали: «Мы возьмем Киев с бомбежкой, а Невель с гармошкой». Помню, мы с ребятами играли на улице, видим – танк летит по шоссе, машины обгоняет, а наверху сидит солдат и гармошку растягивает…
Враг отошел недалеко, километров за семь, укрепился и вырыл окопы. Вот тогда у нас передовая получилась.
Мы уже в то время с мамой начали молиться, когда отца лишились. Он был еврей, «перекрест» – принял Православие, когда женился на маме. Работал ломовым извозчиком. Его расстреляли, и мы даже не знаем, кто. Евреев тогда много погибло. А до этого в церковь не ходили.
Соседка подарила нам икону – это была самая первая икона в моей жизни. Думали, что на ней изображена Святая Троица, но это были три Виленских мученика – Антоний, Иоанн и Евстафий. Когда нам пришлось покинуть дом и спасаться от пуль и бомбежки, икона осталась в доме. Наши солдаты, освободившие Невель, устроили в доме баню. Иконка так закоптилась, что ее даже и не заметно было на стене. Теперь она всегда со мной, больше я ее нигде никогда не оставлял.
Владимир Михайлович ездил в Вильнюс поклониться святым мученикам Виленским, их мощи покоятся там в православном мужском монастыре. Будущий церковнослужитель считал, что молитвами мучеников Антония, Иоанна и Евстафия он и мама остались живы во время войны, и поэтому молился этим святым как своим небесным покровителям.
Когда немцев выгнали, Володя с мамой поехали работать в совхоз, расположенный в Восточной Пруссии – ныне Калининградской области. Жили они бедно, голодно, скитались с места на место, потом вернулись на родину. Дом пришлось продать – ему требовался ремонт, а Владимиру и маме сделать его было не под силу. После продажи дома жили на частной квартире, работали в строительном участке. Юноша стал ходить в церковь, через какое-то время его пригласили на клирос читать часы. Батюшка-настоятель присмотрелся к Володе и хотел отправить учиться в семинарию, но уровня образования юноше недоставало – он окончил всего три класса, в войну и разговора не было о школе. А нужно было хотя бы семь, поэтому Владимир стал учиться в школе рабочей молодежи.
Когда сменили архиерея, в Великие Луки приехал из Германии владыка Мстислав. Ему нужны были иподиаконы. А в то безбожное время не так-то просто было найти подходящих. Владыка через священников искал по всей епархии и пригласил Владимира. Встреча состоялась в 1956 году на Благовещение, Володя специально для знакомства поехал на архиерейскую службу в Великие Луки. После богослужения владыка был долго занят, и юноша ждал приема на улице. Когда владыка Мстислав его принял, то начал разговор с извинений за вынужденное долгое ожидание. На предложение архиерея Володя сразу согласился и стал служить иподиаконом и келейником владыки. Вскоре архиерея перевели на Свердловскую кафедру. На Урале Владимир выполнял те же послушания. Но там они недолго пробыли – люди стали хлопотать об открытии храма, власти узнали, что это дело благословил владыка, и решили: нам такого архиерея не надо. Владыку Мстислава отправили в Омск.
В 1959 году архиерея назначили на Вологодскую кафедру. Молодым иподиаконом Владимир Фуксов приехал в Вологду.
Он вспоминал, что они с мамой жили в деревянном доме около собора, владыка Мстислав – в доме на улице Горького, сейчас этот дом уже снесен. Мама иподиакона всегда была с ним, готовила владыке обеды, вела хозяйство, занималась огородом. Она умерла в 1994 году, остаток жизни проработав при архиерее. В семинарию Владимир не поступал. Посмотрел, как батюшки служат: если служить, как положено, то это очень тяжело физически, а как-нибудь – за это ответ надо давать, значит, лучше не браться. Владыка Мстислав вспыльчив был, горяч, мог порой обидеть незаслуженно, но потом обязательно старался загладить вину, подарок какой-то сделать. Потом владыку перевели в Горький, он и туда звал Владимира с собой. Но тот не мог оставить престарелую маму и остался жить в Вологде, служил иподиаконом, а в свободное время помогал на клиросе.
– Регент хора София Алексеевна Сорокина, уже пожилая женщина, попросила заменять ее по выходным, – вспоминал Владимир Михайлович. – Я стал учить, ведь все надо знать, записывал гласы, стихиры, тропари, ирмосы, прокимны. Когда отец Василий у нас появился, я помогал ему готовиться: он был музыкантом, но с церковной службой не был знаком.
Владимира Михайловича Фуксова мало интересовала внецерковная жизнь, он старался быть подальше от суеты мира. До конца своих дней он молился Господу в собор Рождества Пресвятой Богородицы. Старейшие прихожане, регенты и певчие вспоминают трогательные мгновения общения с этим необычным человеком, любившим Бога.
Источник: ptichod.ru