Обожествление стихий или Духи природы
Говоря о «духах» природных местностей и компонентов — лесов, болот, гор, водоемов — леших, водяных, русалках, оборотнях и пр. можем ли мы говорить об их реальности, иной материальности свойственной ангельскому миру или о преображении живой и неживой природы под воздействием духов?
Помня о сложных ритуалах общения языческих, древних исторических и неисторических народов с окружающей природой, можно ответить на эти вопросы утвердительно. Несомненно, если Господствам и Началам дано вникать в управление тварным миром, и они имеют власть над стихиями, а падшие духи могут вселяться в людей, то им также может быть попущено воздействовать на человека и через тварный мир.
Труды историка и фольклориста А.Н. Афанасьева
Александр Николаевич Афанасьев известен нам как издатель сказок, но он был еще и глубоким исследователем мифологии. В его работе «Древо жизни» мы кратко познакомимся с представлениями о природных явлениях в мифах древних славянских народов. Древность народных примет подтверждается их несомненным сродством с языческими верованиями и свидетельством старинных памятников, которые причисляют их к учению еретическому.
Свет и тьма
Прародиной индоевропейцев, или ариев считаются степи в низовьях Днепра, Дона, Волги и Урала. Оттуда они, начиная с V тыс. до Р. Х., расселились на запад, юг и юго-восток Евразии.
Изначально высшим божеством ариев был Дьяус (Небо). Латинское слово Deus, имеющее, как и Дьяус, индоевропейский корень deiwos (дневное небо), в христианскую эпоху стало обозначать Единого Бога. Постепенно Он был вытеснен пантеоном богов, которые олицетворяли стихии, светила, явления природы и некоторые абстрактные понятия.
Со светлыми божествами, которые поддерживали жизнь на земле, наш предок-язычник чувствовал свое родство; жито одного корня со словами: живот (жизнь) и Жива — богиня весны. Слово о полку Игореве» говорит о славянах как о внуках солнца — Дажьбога. Дажьбог, упоминаемый монахом Киево-Печерского монастыря Нестором, это и солнце и сын неба, подобно тому, как Аполлон почитался сыном Зевса… Наравне с солнцем в славянских заговорах есть частые обращения к другим светилам: «Месяц ты красный! Звезды вы ясные!»
С темной силой природы, с черными божествами было соединяемо все лукавое и злое. Главным олицетворением нечистой силы была или Мо/а/рана (от санскр. mri — умираю) — богиня смерти, зимы и ночи. Так затмения солнца и луны, называвшиеся знамениями, у всех языческих племен объяснялись враждебным нападением демонов тьмы на светлых богов.
Гроза, гром, ветры
В естественных законах природы славянин видел свободное дело живого существа. Космогонические предания арийских народов отождествляли гром со словом и ветер с дыханием.
В грозе литовско-славянские племена видели образ Перуна. Фантазия древнего человека представляла ветры выпускающими из своих открытых ртов вихри, вьюги и метели.
Русские сказки, песни и заговоры наполнены обращениями к ветрам с просьбою о помощи: «О, ветре, ветрило! Чему, господине, насильно вееши?» — находим в плаче Ярославны.
«Кормчая» и «Домострой» осуждали веру в стихии: «Откуда бывает гром и молния? Се бывает от сражения облаков; егда четыре ветры от моря придут и сразятся на аер (на аер — в атмосфере), и бывает стук велик, его же мы слышим — гром…»
Целый ряд животных образов, придавались народами арийского происхождения своим стихийным божествам. Птицы и животные, давшие свои образы для олицетворения стихий назывались в народном эпосе вещими: вещий конь-бурка, вещий ворон, зло-вещий филин. Разнообразие этих представлений послужило источником верований в оборотничество.
Древние племена старались символически — пением, музыкой и пляской – выражать то, что совершалось вокруг. Важное значение гусляров и скоморохов доказывается их участием в религиозных обрядах, и поэтому нападками на них христианского духовенства. В 1636 году, по указу патриарха Иасафа на праздники запрещались в Москве бесчинства: «вместо духовного торжества и веселия восприимше игры и кощуны бесовские, повелевающе медведчиком и скомрахом на улицах и на торжищах сатанинския игры творити и в бубны бити и руками плескати и плясати и иная неподобная деяти».
Следует выделить общую особенность,свойственную возниконовению язычества: первоначальное небесное рождение природной стихии заменяется бытовым, земным. И постепенно возникают отношения с теми, кто стихиями управляет. Так единобожие подменяется миром духов и анимизмом.
Дом
С культом домашнего очага связывалось поклонение душам усопших предков (харрапская цивилизация, неолитические сообщества), поэтому домовой принимался за праотца — основателя рода и чествовался именем деда. В народных русских преданиях уцелело воспоминание о древнем мифическом существе Чуре. В санскрите cur означает: жечь. Чурка (чурбан) — толстое полено, с помощью которого возжигается на домашнем очаге огонь. От стен избы и двора охранительная власть домового распространилась на весь поземельный надел, принадлежащий роду. Домовой сочувствует семейной радости и горю. Если же он разгневан, то принимается за проделки. Поэтому постепенно домовыми стали называть чертей…
Вода
В эпических сказаниях русского народа встречаются живые олицетворения водоемов: Морской Царь, водяные духи и русалки. По мере того как поэтические олицетворения получали самостоятельное бытие, воды стали рассматриваться, как жилища вымышленных существ. Духи — обитатели колодцев, озер и рек стали такими же близкими божествами, как и пламя очага.
Как представители темных дожденосных туч, против которых направлены Перуновы удары, водяные смешиваются с нечистою силою; народные пословицы говорят: «Был бы омут, а черти будут».
Дедушка-водяной (водяник, водовик) живет в омутах, водоворотах рек, в болотах; особенно любит селиться возле самого колеса водяной мельницы. Мельница древними славянами принималась за поэтическое обозначение громоносной тучи,указывая на то, что духи вод прежде были обитателями небес. Народ представляет водяного голым стариком, с большим одутловатым брюхом и опухшим лицом. Как все облачные духи, он горький пьяница. Вино и мед были самыми употребительными метафорами дождя.
Водяные духи и девы то совершенно превращаются в рыб, то являются со смешанными формами человека и рыбы, как греческие сирены, славянские моряны и русалки.
На Украине существует поверье, что когда играет море, на поверхность его всплывают морские люди — фараоны, здесь старинное предание смешано с библейским сказанием о фараоновом воинстве, потонувшем в волнах Чермного моря.
И огонь, и вода в представлении древних славян — стихии светлые, не терпящие ничего нечистого: первый пожигает, а вторая топит всякие напасти и болезни. В сказаниях убитых героев сначала окропляют мертвою водою, а потом живою — так в самой природе первые дожди, сгоняя льды и снега, как бы стягивают рассеченные члены матери-земли, а следующие за ними дают ей зелень.
Древо жизни и лесные духи
Арии различали три восходящих одно над другим неба: с третьего неба простирает свои ветви вечно неувядаемое дерево, под которым пребывают души блаженных…
В рукописи XVI в. мировое дерево описано так: «А посреди рая древо животное, еже есть божество, и приближается верх того древа до небес. Древо то златовидно в огненной красоте; оно покрывает ветвями весь рай, имеет же листья от всех дерев и плоды тоже; исходит от него сладкое благоуханье, а от корня его текут млеком и медом 12 источников».
Предание о мировом дереве славяне по преимуществу относят к дубу. Народный сказочный эпос знает дуб, под которым бывают сборища духов. Константин Порфирородный свидетельствует, что русы, приходя на остров св. Георгия, совершали жертвоприношения под большим дубом.
Не менее любопытные поверья соединяет народ с осиною — деревом, за которым усвоены мифические свойства вследствие сродства его со словом ясень. Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой палицы.
Ради животворящих свойств, приписанных небесным яблокам, русское предание дает им название молодильных или моложавых.
Низведя небесных богов и духов с облачных высот в обыкновенные леса, народная память удержала все их признаки в треске падающих деревьев, в шуме листьев и завывании ветров. Древнее сказание о грозовых демонах, исчезающих осенью и снова появляющихся весною, связано с замиранием и возрождением жизни в дубравах и рощах. Слово «леший» в старинных памятниках означает: лесной, в разных губерниях — лешак, лесовик. Он активен летом и засыпает к зиме. Русалки, в образе которых сочетаются представления о водяных и лесных девах, сидя на деревьях заливаются хохотом и щекочут насмерть неосторожных путников. В заговорах, произносимых на успех в звериной ловле встречаем обращение к ним, уже как к темным духам: «Подите вы, сатанаилы, дьяволы, лешие, в такой-то остров, пригоните русаков и беляков (зайцев) на мои клети поставные — сумеречные, вечерние, ночные, утренние и полуденные; пригоните, остановите и в моих клетях примкните».
В шепоте древесных листьев, свисте ветра, плеске волн, шуме водопада, треске распадающихся скал, жужжании насекомых, пении птиц, реве животных — в каждом звуке природы язычники слышали таинственные разговоры, смысл которых доступен только чародейному знанию вещих людей.
О борьбе Церкви с суевериями и язычеством
Хотя народ принял христианство, но предания предков не вдруг утратили свою обаятельную силу. Наших предки — люди двоеверные; эпитет этот верно обозначал существенную сторону их нравственного характера.
Духовенство, в высших представителях, постоянно возвышало голос против обрядов, наследованных от языческой старины и против народного доверия к волхвам…
Сбор трав и корений главным образом совершался в середине лета. Грамота игумена Памфила (послание настоятеля Спасово-Елизарова монастыря псковскому наместнику) 1505 года восстает против этого обычая: «Исходят мужи и жены-чаровници по лугам и по болотам, в пути же и в дубравы, ищуще смертные травы на пагубу человечеству и скотом; сиа вся творят с приговоры действом дияволим».
Другою заботою было уничтожение народных игрищ вместе с музыкой, песнями, плясками и ряженьем в мохнатые шкуры и личины.
С особенною ревностью были преследуемы так называемые «отреченные» или «отметные» книги. Запретными признавались такие книги, как Остролог, Аристотелевы врата, Громовик, Волховник, Сонник, Зелейник, Коле(я)дник содержащий приметы, на какие дни в какой год приходится Рождество Христово: «Аще будет Рождество Христово в среду — зима велика и тепла, весна дождева, жатва добра, пшеници помалу, вина много «. Отреченные книги ясно свидетельствуют, что научные знания о природе были смешиваемы с языческими верованиями.